Читать книгу - "Курган 3. Пекло  - Сергей Байбаков"

Бережливо неся ведерко — чтоб не расплескать драгоценную ношу — парень направился к друзьям. Пусть испробуют и порадуются.

Почуяв запах свежей воды, кони перестали щипать траву и подняли морды. После короткой но быстрой скачки им хотелось пить.

Ладно, вода есть. Отлично! А вот что делать с едой? Коням проще. Они — хоть местная трава и жесткая и кусачая — щиплют ее уже с охотой. Зерна нет, но сыты будут. А вот что люди будут есть?

Перед выездом из зимовья венды потрапезничали. Плотно и сытно. Но и времени немало прошло. Выезжали-то на заре, а сейчас, по расчетам Прозора, за той стороной тумана уже полдень. Надо думать о будущем.

Эту задачу Прозор решил просто. Вскочив на гнедого, предводитель подождал Милована и значительно сказал:

— Вы пока поите коней. Добромил, дай каждому по соленому сухарю. Милован остается за старшего. Советуйся с Любомыслом и Борко. Разбивайте лагерь. Думаю, — Прозор вытянул руку, показывая где, — станем во-он у той скалы. И от Радужного Пути недалеко и от воды близко. Скала нас с одной стороны прикроет, случись что. Я отъеду в ту дальнюю рощицу, гляну, что там из пропитания бегает и прыгает. Как лагерь наладите, коней стреножьте. Не хватало, чтоб разбежались. У скалы разведите костер. Соберите сушняка побольше, чтоб на ночь и утро хватило. Хотя, — венд с сомнением глянул на окружающие их нескладные деревья, — не думаю, что тут что либо хорошее можно сыскать. Ладно, видно будет. Не найдете сушняк, сырых нарубите. Ночь встретим во всеоружии.

Милован фыркнул. Несмотря на то, что его только что назначили старшим (правда под руководством Любомысла и помощника Борко), серьезности это ему не прибавило. Что он — что его друг Борко. Два сапога пара. Лишь бы зубоскалить.

— С ночью воевать собираешься, Прозор?

Сказал и осекся. Сам понял, что не то что-то ляпнул.

Прозор свесился с седла и смерил парня тяжелым взглядом. Хотел гаркнуть — будто приказ отдавал в бою — но передумал. Лишь укоризненно сказал:

— С ночью, и с теми кто в ней таится и темными тропами ходит. Любомысл, поясни еще раз, что мы не в своем лесу находимся. Втолкуй ребятам. Историю какую-нибудь вспомни. Пострашнее. Пусть поймут.

Дружинник чмокнул губами и поскакал к недалекой рощице. Он выбрал ее потому, что деревья росли в ней чаще, чем около Радужного Пути и вдоль Древней Дороги.

Может, дальше есть леса погуще, но пока Прозор заходить в них не собирался. Ни к чему. И в рощице должна обитать какая-никакая, но живность.

Когда Прозор скрылся из глаз, Милован спросил:

— Слушай, мудрый старик. А что это так Прозор серьезно про ночь говорил? Ты сам-то что думаешь? Глянь, места вроде спокойные. Тихо…

— У Древней Башни тоже сидели спокойно и ухà неспешно варилась, — печально ответил Любомысл. — И там тоже тишь стояла. Только видишь, что из всего этого вышло. Если б на древнем болоте все хорошо было, то пол-отряда вмиг бы не полегло, и мы бы здесь не оказались. Не знаю, есть ли в этом мире нежить, но готовиться надо к худшему. И пусть нам помогут светлые боги. Разведем костер — малую жертву им принесем.

Старик сказал все эти слова серьезно. Знал жизнь. Серебро от нежити, огонь от диких зверей.

— Ладно. Поим коней, а потом едем собирать валежник. Костер первым нужен. Прозор прав.

Коней напоили чудной пахучей водой и каждый из них получил круто просоленный сухарь из рук Добромила. Княжич улыбался, глядя на своего Дичко. Неужели его жеребец снова здоров? Как это замечательно!

По пути к редколесью Борко спросил Любомысла:

— Поясни, почему Прозор решил лагерь в том месте разбить? Ведь куда он поехал — в том лесочке — не в пример удобней. Все-таки лес, а мы к нему привыкли.

Любомысл помолчал и чуток пожевал губами. Ну что ответишь парням, что всю жизнь прожили в лесу, свыклись с ним! Им-то лес родной дом, это так. Только вот вопрос — какой лес?

— Сам увидишь, почему он решил на чистом месте остановиться. Дай только до деревьев добраться. Вот слушайте! Носило меня по миру как перышко. Многие страны и земли видел. И богатые — благодатные, и бедные — где кроме колючек и песка ничего нет. И не в одной из этих земель не видел я, чтоб деревья так росли! Видите, какие чудные? Будто хмельной плотник-неумеха тесал их да обтесывал! Как ни попадя топор клал, а до ума дела не довел. Незнакомый это лес. Понимать это нужно. Прозор прав — лучше на ровном месте… Скала нас сзади прикроет. От нее туман хорошо виден. Вдруг откроется Радужный Путь? Тогда, не мешкая по коням, да вскачь! Быстрей из этого мира. Нечего нам тут делать. Прозор хорошее место выбрал. Все ясно?..

В редколесье нашлось немало валежника: целые завалы из сухого и толстого хвороста. Странным было то, что сушняк в этих нагромождениях оказался не изломанным, а прямым. Будто раньше тут росли нормальные, привычные и стройные деревья. А потом вдруг разом ладные ветки отпали, стволы погнулись, и на них выросло нечто непонятное и зловещее. Так что рубить сырую древесину не пришлось…

Скоро на лошадей навьючили восемь больших вязанок.

— Борко! Добромил! Ведите коняшек к скале, там сушняк сбросьте и возвращайтесь. А мы с Любомыслом тут останемся, заготовим дров впрок, чтоб не на одну ночь, да не на один костер хватило, — распорядился Милован.

— А надо ли княжича от себя отпускать? — забеспокоился Любомысл.

— Ничего, старче! Скинут и обратно вернутся. Тут недалеко — полверсты, не больше. На виду и у нас, и у Прозора.

— И Дичко без меня не пойдет, — добавил княжич.

Эти доводы убедили Любомысла. Они с Милованом остались заготавливать дрова, а княжич и однорукий Борко повели коней к скале.

К тому времени, когда они вернулись, дров было наготовлено еще на пару дюжин вязанок. Любомысл и Милован закачивали очищать сушняк от последних сучков. Делали это для того, чтоб вязанки получились плотнее. Вышло еще пара дюжин — как раз на три ездки.

Вдруг Миловану бросилось в глаза необычное, но вроде знакомое растение. Он присмотрелся, нагнулся и ковырнул ножом землю около небольшого кустика, что рос прямо в двух шагах от него.

— Ого! Ну-ка, гляньте!

— Что нашел? — Добромил соскочил с Дичко и подбежал к дружиннику — Что-нить интересное?

— Да, княжич. — Милован неспешно обковыривал кустик. — Корешок один. Как-то такое же растеньице довелось на виннетском торгу видеть. Заморский купчина привез. И вершки у него были, и корешки. Чтоб видно — что это такое. Мол, в земле растет, а не невесть что. Купец уверял, что корешки вкусны и их даже сырыми едят, только почистить надо. Можно еще варить и в углях запекать, но уже нечищеными. Дорого за них просил! Ну, я не удержался и купил несколько корней. Не пожалел, понравилось. И сырые хороши, а печеные и того лучше. Вот сейчас увидел и узнал то заморское растеньице. Вот!

Милован отряхнул от продолговатого, округлого корешка землю и не мешкая, в несколько движений, ошкурил его. Обнажилась желтоватая плотная мякоть.